Vanitas vanitatum

А с другой стороны, конечно, не удивляться невозможно, потому что в реальной жизни трудно найти поклонника «ЕР», как и почти невозможно найти в интернете лестный для правящей партии комментарий. Контраст, несоответствие цифр и парадной витрины, обращённой к массовой аудитории и того, что эта аудитория видит вокруг себя ежедневно — очевидны каждому. Ещё лет пять назад на контраргумент: а где же популярность «ЕдРа» в интернет-комментариях в интернете, а где же эта популярность среди моих знакомых? — на всё это можно было сказать: «Извините, в интернете существует лишь малая доля нашей электоральной аудитории. Это лишь какая-то ограниченная прослойка». Сегодня так сказать уже нельзя. Парадоксально, но очень много усилий государственной официальной пропагандой (кстати, не только ей) сделано для того, чтобы ещё вчера скромный и малозаметный сегмент интернет-аудитории — имею в виду интернет-комментаторов, аудиторию видеохостингов вроде Ютуба, социальных сетей — сделать по-настоящему обширным и масштабным.
Вспомним, что в годы нашей замечательной перезагрузки одной из главных задач государственных органов было внедрение широкополосного интернета где только можно. Проводили оптоволокно даже в деревнях, в которых упразднялись школы и закрывались предприятия. Этот крен в сторону виртуальной цифровой экономики, скоростного обмена данными там, где разрушено производство, разрушено образование, где разрушено сельское хозяйство, кстати говоря, продолжается — абсурдный, дикий, какой-то совершенно фантасмагорический крен. Но он привёл к тому, что даже там, где полные руины, у людей на руках имеются гаджеты, имеются мобильные устройства, которые обеспечивают им прямой доступ к сети информационного обмена. Даже в самой отдалённой провинции, где абсолютно депрессивная ситуация и нет никакого просвета и надежды, тем не менее люди обладают выходом в интернет, они активно читают, смотрят, комментируют и так далее. Я уж не говорю о таких технологических, важных, впрочем, моментах, как то, что телевизионный сигнал, который распространяется по всей стране централизованно, уже значительно уступает по качеству, по разрешающей способности картинке, доступной каждому пользователю через его мобильные устройства — планшет или телефон. То есть в конечном счёте уставиться на свою ладонь стало интереснее, чем на телевизор, висящий на стене. Поэтому интернет-аудитория за последние несколько лет и усилиями пропаганды, и усилиями «нанотехнологизаторов» значительно выросла. Она уже составляет прямую конкуренцию официальной агитации и пропаганде. В чём я на самом деле вижу большую опасность. Если в какой-то момент понадобится, чтобы голос Левитана раздался над всей страной и через динамики репродукторов лились слова о братьях и сестрах, то на эти слово никто не будет обращать внимания, потому что все будут прикованы к мобильным устройствам.
Короче говоря, сложно игнорировать комментарии, игнорировать то, что пишут под роликами в интернете, потому что у каждой телевизионной программы, у каждого социологического опроса теперь есть неминуемая возможность быть оцененным моментально громадной аудиторией. Это не только тролли, боты и фиктивные аккаунты, это не только праздношатающаяся молодёжь, которой нечего делать, кроме как написать какую-нибудь гадость про наших небожителей. Это уже в значительной степени — народ. Поэтому если вы видите, насколько не соответствует, скажем, официальный рейтинг партии или чиновника рейтингу интернет-аудитории, то это, конечно должно быть тревожным сигналом и для тех, кто рейтинг выставляет — и для их фигурантов. Рано или поздно эти штаны порвутся. Рано или поздно эта диспропорция, это несоответствие между реальной картиной и картиной, которая навязывается как реальная прорвётся наружу.
Я не раз уже приводил исторические примеры того, к чему это может привести. Например, государственная пропаганда иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви в 70-е годы тоже рисовала ему высочайший рейтинг: и его окружение, и партия, и его спецслужба САВАК якобы пользовались большой любовью и даже обожанием в народе. Но в конечном счёте палку с этим делом перегнули. И очередная утопически-фантастическая телевизионная программа спровоцировала выброс такой колоссальной народной энергии, такого возмущения, что жизнь Ирана, цель его развития изменились необратимо, кардинально.
Заблуждение ли это — официальное самовосхваление и бахвальство? Да, заблуждение. Можно ли рассчитывать на то, что критикой снизу, одёргивая за штанину правящий класс и призывая его оглядеться по сторонам, посмотреть на нас, сирых и убогих, на тех, кто не вписывается в социологические радужные перспективы — мы вразумим певцов осанны? Нет, это наивно. Потому что такие опросы составляются не для того, чтобы отражалась объективная картина — они составляются для того, чтобы сохранялся и работал механизм воспроизводства классовой власти.
Есть тут и забавные проколы. Например, рейтинг лидера «Единой России» Дмитрия Анатольевича Медведева, великого автора великих фраз, которые уже навсегда отлиты в граните (например, по близкой мне теме об учителях: «Если хочется деньги зарабатывать — идите в бизнес»), в опросах того же ВЦИОМ выглядит почему-то не так прекрасно, как у его подчинённых. Вероятно, такое распределение долей «зрительских симпатий», симпатий опрашиваемых должно говорить о том, что председатель правительства и партии у нас отдельно, партия отдельно, и партия не является заложником личности. Все самодостаточные, самоценные её идеалы, её курс разделяется, приветствуется большинством избирателей безотносительно к тому, кто партию возглавляет. Но мне кажется, что это тонкости и нюансы, которые мало что меняют. Если вы вспомните, то рейтинг ельцына в 1996 году составлял 2%. Что ему совершенно не помешало избраться на новый срок, перед чем разные агентства накачивали рейтинг до 70, 80 и даже 90%. И не раз, и не два в истории социологические замеры входили в противоречие с тем, что говорили люди на улицах и писали на заборах. Но это никогда, по крайней мере в последние 25-30 лет, никому ничего не мешало делать. Поэтому — что ж, кому-то предоставлена возможность лаять, а караван от этого свой курс не изменит.
Почти одновременно ВЦИОМ публикует данные, по которым самые криминальные регионы России — это благополучнейшие Москва и Подмосковье, возглавляемые особенно видными единороссами. Если поверить хоть в какой-то мере, хоть наполовину данным ВЦИОМ о рейтинге «ЕР», то, получается, система феодально-буржуазного криминального управления, которая у нас в реальности сложилась, каким-то образом устраивает множество людей? Есть масса выгодополучателей? Выходит, что при попытке вернуть развитие нашего государства на нормальные рельсы (которые вели бы не к деградации и уничтожению исторического существования России, а хоть к какому-то развитию), эта масса любителей «Единой России», которая по факту прикрывает криминальное устройство власти — объявит бой народу, который захочет жизни, а не смерти?
Мы же не просто так сейчас вспоминаем события октября 1993 года, когда такой бой был объявлен. Разумеется, тогда начиналось становление нового экономического и политического порядка, основанного на приватизации, основанного на заявившем впервые о своих притязаниях на власть буржуазном классе и его интересах. Я хочу, чтобы эта мысль очень чётко была усвоена людьми (к сожалению, не всегда бываю ими услышан): всё, что происходило с 1991 года до сих пор, безотносительно к тому, что произошло в 2000-е, нужно воспринимать как часть единого процесса безо всяких перемен. Маленький птенчик в красном пиджаке, который был зачат в конце 80-х и вылупился из яйца в начале 90-х, просто постепенно креп, мужал и расправлял крылья. Ничего по большому счёту не изменилось по сравнению с началом 90-х. Это закономерный процесс. Он абсолютно не связан с уникальностью русского народа в истории, с особым путём русской цивилизации. Абсолютно такое происходило в очень большом количестве мест. Если нужны какие-то примеры и аналогии, то в первую очередь нужно скосить глазом в сторону Латинской Америки. Там подобных систем, таких ситуаций — пруд пруди. Какую страну на карте не возьми, там везде найдётся что-нибудь похожее на нас сегодня. Но думать, будто эта ситуация вечна, будто она способна сама себя воспроизводить в истории без конца— это абсурдно. Нет ни одной такой паразитической системы (опять же если брать Латинскую Америку), которая просуществовала больше 30-40 лет. Рано или поздно она заканчивалась. Аналогию можно проводить и с Аргентиной, и с Боливией… И с Кубой, с её приснопамятным гражданином Батистой, который освободил Кубу от иностранного военного присутствия, договорился с американцами о выводе войск и вернул, между прочим, суверенитет — по крайней мере, так это преподносилось официальными средствами пропаганды. Но в конечном счёт вы помните, чем это дело закончилось.
Действительность нельзя воспринимать как что-то абсолютно линейное или неподвижное. У нас сегодня очень распространён антиисторический, немного мракобесный подход, согласно которому история — это что-то статичное, прогресса не существует, не бывает перехода количественных изменений в качественные. Нет, бывает. Невозможно отменить законы природы, и законы диалектики тоже отменить невозможно. Даже если тем, кто сегодня торжествует, тем, кто сегодня на коне, тем, кто сегодня упивается своим господствующим положением, этого хотелось бы.
В завершение скажу: я не знаком с технологией проведения социологических опросов. Я могу оценивать их исключительно как потребитель, так же, как вы, сравнивая результаты с тем социологическим опросом, который провожу для себя каждый день, выходя на улицу. Мы же уже устали слушать про якобы сталинский тоталитарный красный принцип, на котором держался весь Советский Союз: неважно как проголосуют, важно, как подсчитают. Но чем дальше мы углубляемся в либеральный капиталистический лес, тем больше обнаруживаем с изумлением для себя, что все те заклеймённые ненавистные большевистские технологии, которые «погружали нашу страну в отсталость, увеличивали разрыв от цивилизованного мира», все эти технологии, весь этот «тоталитаризм» почему-то вновь начинает встречаться в нашей жизни. В СССР вроде бы угнетались права учителей, ученики не имели свободы самовыражения — но сегодня в знакомой мне области образования присутствует тоталитаризм не меньший, а больший. И рот открыть невозможно, и оспорить мнение, навязываемое тебе, невозможно, и ни о какой полифонии смыслов и суждений речи быть не может, а присутствует та же самая (просто с противоположным знаком, в интересах противоположной группы населения, не большинства, а меньшинства) идеологическая диктатура. Для тех, кто выдувал из 2% ельцынского рейтинга 90% и сегодня развивает те наработки, такая диктатура удобна и спасительна. Многое из того инструментария, что приписывался исключительно «проклятым картавым большевикам» в кожаных куртках и краснозвёздных шлемах, почему-то вдруг оказалось в лощёных, не знающих труда, но очень ловких либеральных ручонках.
Не буду утверждать, что цифры ВЦИОМ подтасованы, всё не заслуживает доверия. Но доверия действительно нет. Как потребитель информации могу сказать, что доверия нет. И у соседа доверия нет, и у вас, скорее всего, доверия нет. Значит, что-то не так с этой математикой.
Истинная воля народа — хочет народ этого или не хочет, его истинные намерения, желания и стремления — выявляется в эпоху потрясений. Такая эпоха является лучшим плебисцитом, лучшей формой голосования. У нас любят сегодня ломать копья по поводу того: правы красные или белые, патриархальная, великодержавная, с щитом на воротах Царьграда или всё-таки безбожная коммунистическая Русь? Так вот, гражданская война была своеобразной формой социологического опроса. Просто не хотелось бы повторять такие формы. Но тем, кто занимается искажением реальности сегодня в интересах того или иного имущественного класса, стоило бы помнить, что и такие примеры в нашей истории имелись.

По материалам «zavtra.ru»