Vanitas vanitatum

– У коллеги сынишка в пятом классе. Они русские. Учительница оставила его после уроков один на один и начала спрашивать, о чем родители разговаривают дома.

– 18 лет в одном доме живем. Вдруг соседка перестала здороваться. На работе меня достали вопросами, как я отношусь к событиям и на чьей я стороне. «События» – это мягко сказано. Они говорят иначе.

– У дочери в классе после урока о «страшной и ужасной» России весь класс налетел на ребенка переселенцев из бывшего СССР, даже не из России. Кричали: «Maxim, du bist Russe!» (Максим, ты русский!), свалили его и весело пинали. Третий класс. Все учатся с самого начала вместе.
– Я предупредил своих, чтобы по-русски говорили только дома. И никаких фильмов и роликов на русском языке!

– До смешного доходит! Со мной мой муж-немец перестал разговаривать! Десять лет в браке! Насмотрелся местных новостей и обиделся, что я русская. За стол со мной не садится.

– Нас пока эта русофобская истерия миновала. Но в детском саду моего сына во время завтрака и после тихого часа крутят немецкий детский канал. Местные Хрюша и Степашка рассказывают о том, что происходит сейчас. Украина – белая и пушистая. А Россия – страшный монстр.

– Знакомого во Франкфурте уволили с работы. У него жена и дочь. 11 лет живут в Германии.

Это сообщения из соцсетей от русских людей, живущих в Германии, где с конца февраля травят русских. Увольняют с работы, бьют автомобили, громят русские магазины, разрушают бизнес, немецкие врачи отказываются лечить русских больных, даже в письменной форме. Ударили по русской литературе, музыке, искусству, запрещены Достоевский, Чехов, Чайковский. Вместе с ними исчезли русские продукты – баранки, пряники, кабачковая икра. Но больше всего досталось нашим детям.

–  Ввели урок ненависти к русским. На доске висит размалеванная фотография Путина. Одноклассники подошли к сыну, сказали: «Ты знаешь русский язык – поезжай в Россию и убей там их!», – рассказывает мне русская немка, приехавшая из Сибири в Германию еще в 90-х. – Я ночь не спала. Утром пошла к директору школы, устроила ему разнос. Про правильное воспитание и про разжигание вражды. Этот Фриц смотрел сквозь меня и показывал всем своим видом, что ему плевать! Я, русская немка, для него русская (в принципе, так и есть). И он лично готов меня убить.

Полыхнула на немецкой земле русофобия. Но дровишки для этого костерка начали собирать давно. Сразу после Победы, когда миллионы недобитых фашистов вернулись к своим семьям и затаили обиду. И послевоенное правительство ФРГ большей частью состояло из старых нацистских кадров. Как говорил первый канцлер Аденауэр, «грязную воду не выплескивают, когда нет чистой».

Англо-американские оккупационные власти не мешали ему продвигать бывших фашистов во власть и часто даже способствовали этому. Сегодня вы не найдете немецкую семью, в которой бы не хранили память о дедах и прадедах, воевавших в Вермахте, в Гитлерюгенд, в СС. Все эти годы невысказанная обида, неотработанная травма, нанесенная унизительным поражением, изнутри грызла немецкий народ. Почти 80 лет они жили с повинной головой, тщательно маскируя свою злость на русских и надеясь на реванш. И вот наконец им сказали «фас». Это произошло 15 февраля, когда на совместной пресс-конференции президента России и канцлера ФРГ в Кремле Олаф Шольц ехидно усмехнулся, услышав слова о геноциде русских в Донбассе.

Чтобы понять эту вырвавшуюся на свободу немецкую ненависть, нужно заглянуть в послевоенную Германию. Гитлеровцы, придя побежденными с войны, всю свою копившуюся от поражения агрессию вымещали на домашних. «Война закончилась. Началась война в семьях», – писал немецкий режиссер Михаэль Ханеке. А унижение запивали, заедали, прикрывали шмотками. На место культа Гитлера пришел культ вещей и еды. План Маршалла уже к 50-м годам создал в Германии общество фанатичного потребления. Народ писателей и поэтов, народ Гете и Ремарка погиб не на Второй Мировой, его погребла колбаса, пиво, палисадники с розочками и новые марки автомобилей. Вместо чувств – покупательская способность. Любовь измеряется подарками. Качество жизни – количеством барахла.

А 15–20 лет назад фанатичное потребительство потеснили новые тенденции. Запрещенное стало спорным, потом одобряемым, потом похвальным, и наконец – единственно верным. Навязывалось гендерное разнообразие, а затем и смена пола. Дошло до того, что уже дети в школах могут выбрать себе пол, а страховые медицинские компании, которые не всегда оплачивают лечение гастрита, полностью покрывают расходы на переход из одного гендера в другой, включая работу с психологом. Царство дарвинизма накрылось радужным флагом. А тех, кто даже не осуждал, а просто выражал непонимание всего этого глобального гей-парада, – нещадно травили.

Затем стало признаком большого ума и хорошего тона насмехаться над религией. Я помню истерию, которая царила здесь, в Германии, лет 10 назад, когда религиозный радикал расстрелял карикатуристов газеты «Шарли Эбдо» за то, что они публиковали ненавистнические карикатуры на Пророка Мухаммада. Немцы тогда с трудом сдерживали себя от мусульманских погромов. Я пыталась объяснять: «Пророк для мусульман – это больше, чем мать. Это святое. Представьте, что рисуют карикатуры на вашу мать». «Ну, пусть рисуют, это не мое дело!», – был ответ. Тогда же я провела собственный соцопрос среди знакомых немцев: «Что ты будешь делать, если на твоих глазах бьют, ругают, оскорбляют твою мать (дочь или жену)?»  Почти все ответили, что позвонят в полицию. Самостоятельно никто преступника не остановит – это ведь опасно!  «Вера», «святость», «молитва» – этих слов нет в современном немецком языке.

Потом на смену агрессивным геям и лесбиянкам, трансвеститам и атеистам пришла зеленая паранойя. Политики взвинтили штрафы «за выделение углекислого газа», призывали не есть мясо, не рожать детей (дети ведь дышат). И лишь ковидное мракобесие чуть приглушило эко-фанатиков. Именно в пандемию Германия полностью откатилась в мрачнейшее средневековье. Охота на ведьм поглотила все сферы жизни. Для больных были созданы специальные ковидные лагеря (ничего не напоминает?) И до сих пор лучше ходить по Германии без трусов, чем без маски. Раздухарились фанатики, заигрались, вошли во вкус. Кто следующий в очереди на костер?

Россия стала врагом не из-за освобождения Украины от нацизма. Россия стала врагом, потому что она хранит традиционные ценности! В ней живут нормальные мужчины и женщины, которые создают нормальные семьи, в ней работают и строятся храмы (в то время как в Европе храмы переделывают под развлекательные центры), в ней люди обнимаются при встрече и здороваются за руку (в Европе это запрещено из-за ковида). В России люди празднуют и веселятся, в то время как в Германии уже третий год запрещены массовые мероприятия. Социальная дистанция засела глубоко в подсознании.

Начавшись в Германии, заканчивается Европа там же. Сейчас немцы представляют собой чудовищный концентрат самых разных психических заболеваний и извращений, культивируемых много лет из каждого утюга. Пропаганда разъедает мозг и нервы. Позавчера их пугали экологической катастрофой, вчера – коронавирусом. Сегодня главная опасность человечества – русские. И не объяснить. Не поговорить. Не задуматься. Больше коронавируса и русских немцы разве что боятся иметь свое мнение. Тем более – отличное от других.  

Их с рождения воспитывают в строгих правилах. У них вытравили инициативность, фантазию, смекалку. Немец без точилки карандаш поточить не сможет, а без инструкции на трех листах к новому чайнику не подойдет. Садясь на велик, немец устанавливает на нем два фонаря, надевает каску, наколенники и светодиодную куртку.

Он остервенело страхуется «от всего», скрупулезно высчитывает налоги, не выживет без холодильника и посудомоечной машины. Немцы безоговорочно верят своим и американским СМИ, а также правительствам, они не ориентируются в границах своего пола, они боятся всего личного и даже с женами у них, скорее, деловые отношения, расписанные в брачном контракте. Они чудовищно необразованны. Даже выпускники гимназий не всегда знают название столицы своей страны. Что уж говорить про другие страны. Про Донбасс они никогда не слышали ничего. Про Белоруссию впервые узнали в связи с оппозиционными выступлениями там в 2020 году. А на защиту Украины готовы прямо сейчас идти, впервые услышав о ней вчера из новостей. В политическом смысле Германия – марионетка, а в духовном смысле она просто кончена». И вот сейчас эту жующую массу захлестнула русофобия.

Свою преступную лепту в разжигание этой ненависти внесли и наши оппозиционеры, щедро вскормленные пухлой западной рукой. Много лет они поливали Россию грязью из всех частей света в надежде получить вид на жительство или хотя бы бабло. И сегодня немцы мне говорят: «Да вот, смотри, твои русские сами умоляют, чтобы их завоевали страны НАТО!» Нет, отвечаю я им, это не русские. Потому что русские, как известно, не сдаются.

Плохое о России – тиражируется и гиперболизируется. Хорошее – замалчивается. По такому канону уже много лет работают любые немецкие СМИ, включая сетевые. Наша страна не сходит с газетных передовиц. А от сообщений из российских медиа немцы шарахаются, как от коронавируса. Блокируют, не читая – боятся «вируса агентов КГБ».

Немцы чудовищно общественны, именно это позволяет им в одном порыве уничтожать инакомыслие, инаковость и в то же время четко следовать даже самым абсурдным законам, коих особенно в ковид появились сотни. Например, всю пандемию немцы строем, по стрелке, ходили в одну сторону на прогулках даже в лесах, чтобы не столкнуться нос к носу с потенциальным носителем вируса. Немцы стойко сидели под домашним арестом и дезинфекторами смывали последнюю кожу с ладоней. Так было приказано. Кстати, инициатором большинства жесточайших антиковидных законов был тогдашний вице-канцлер Олаф Шольц – благодаря именно этим инициативам он и получил большинство на выборах в декабре прошлого года. Сейчас он отправляет вооружение на Украину и официально признал, что на стороне Украины «могут» воевать граждане Германии. И не просто рядовые бюргеры. А самые настоящие неонацисты.

Стравить Россию с Германией – к этому всегда стремились англосаксы. С XIX века Запад боролся против возможного соединения наших стран и не допускал этого, потому что в этом его погибель. Об этом давно пишут как германские, так и русские философы и историки. Как и о том, что именно «ужас указывает дорогу из плена суеты к подлинности бытия». Опустившись на ментальное дно, может быть, немецкая нация оттолкнется от него? Если этого не произойдет, то мертвее уже не будет.

Марина Хакимова-Гатцемайер https://vz.ru/opinions/2022/3/14/1148096.html

Честно говоря, нужно иметь особый склад души, чтобы после того, что немцы здесь натворили, поехать жить в Германию.

Шольц не только смеялся над геноцидом в Донбассе, но и сказал, что отныне с Германии снята историческая вина. Долго же они притворялись, но теперь маски сброшены. Да и стоит ли удивляться тому, что пещерные антисемиты стали такими русофобами. Евреев же не любить запрещено на законодательном уровне, компенсации Израилю они платят до сих пор, а вот с русскими можно все. Рвется там, где тонко. Я всегда удивлялся почему моя бабушка терпеть не могла немцев, с которыми была вынуждена сталкиваться по работе. А она была в оккупации и видела все их зверства своими глазами.