Заповедник

  I

  Вот знаете, когда приходится вспоминать, что было полвека назад, первым возникает вопрос – а было ли что-то эдакое в то время, что включит твою память и вдруг вызовет волшебным образом яркие картинки, которые тебе удалось принести с собой вот сюда – в 2020. Всё, что мне удастся – это пересказать некоторые полузабытые впечатления, которые, тем не менее, накрепко врезались в память. Да и то, всё это происходило целую жизнь назад – кто-то и до 50 лет не доживает. А полвека назад я выглядел примерно вот так. Это чтобы не казаться безликим собеседником. Сейчас я уже не тот.

Но вот никто не мог подумать в 1971 году, тем более, по сути, дети, которым было 16-19 лет, что ровно через 20 лет мир станет другим.

   Люди, у которых по едкому выражению братьев Стругацких, росла шерсть на ушах, пришли к реальной власти. И сама идея строительных отрядов, о которой пойдёт речь ниже, да и много чего ещё, включая образование и медицину, сдулись необратимо. Бабло, в общем, победило, ну, скажем, добро.

  Излишне говорить, что система строительных отрядов была характерна только для СССР. Молодёжь получала возможность поездить по стране, посмотреть на мир и на людей, да и заработать немного, особо не напрягаясь. При этом были стройотряды, в основном казахстанского и дальневосточного направлений, которые вкалывали серьёзно с целью нормально по тем временам заработать. И зарабатывали.

   Мне-то удалось, кроме Заповедника, побывать в Казахстане, в Архангельской области и в Приморье. Достаточно, чтобы всякое желание поехать за бугор пропало вообще. Потому как, а что там есть, чего у нас нет? Чудесная средняя полоса Пушкиногорья, фиолетовое золото казахстанских степей, фантастическая архитектура и ласковая природа Соловков, разноцветные поля диких ирисов у подножий сопок Приморья. Джунглей если только нет в России, но туда и так не тянет. Там всё кусается. Ну, живут за бугром вроде лучше, а власти всё так же ругают. И квартирный вопрос портит ихний народ так же, как и дорогих россиян. Да и, признаться, бабло счастья не делает. Ещё чего-то хочется. Тот же Березовский себе члена-корреспондента Академии Наук купил. Вроде зачем, спрашивается. Сейчас, правда, Академия уже весьма развалена, и цена вопроса, говорят, ниже. Да и Березовского нет уже. Мой приятель заработал денег в Российских нанотехнологиях у Чубайса. Обеспечился, ещё одну квартиру купил. И вдруг на старости лет взялся статью писать. Научную. Уже забыл, как это делается, а хочется.

   Вот хочется  убедиться, что ты был в этой жизни не зря. И поступал в целом правильно и достойно. А как убедиться-то?  

   Да, конечно, и в то время, до 1991 года, всякие люди были, со своим пониманием происходящего. Вот, например, в истории Заповедника оказался замешан Довлатов, остроумный писатель, но абсолютно недовольный жизнью в тогдашнем СССР. Его можно было бы сравнить с жёлчно ироничным английским писателем Ивлином Во, но у того было своё святое, о чем он постоянно рефлексировал. Добрая старая Англия.

   Довлатов, талантливо оплевавший Заповедник, не рефлексировал ни по чему. Всё ему было не так в этой стране. Он добился выезда в США – и опять всё оказалось плохо. Там он и ушёл, недовольный, злой и несчастный.

   А уж после 1991… Была у меня пара приятелей, просто обожавших Высоцкого. Они знали почти все его песни и с большой душой исполняли их. Но вся любовь к России внезапно прошла, и их следы затерялись где-то – то ли в Европе, то ли в Америке, да и не суть это важно. А ещё до кучи на моём советском месте работы был парторг – массивный блондин с водянистыми глазками. В 1991 году он отбыл в Израиль на ПМЖ. Уж он-то был принципиально не похож на местного, и вся эта история стала анекдотом. Ну, он был женат на ком надо.

   Но тогда, в 1971, эти события ещё только собирались происходить. И мы попали в эти чудесные места, ничего о них не зная, да и плохо представляя, как оно всё в этом стройотряде происходит. Первым впечатлением был город Псков, через который мы ехали в Заповедник. Гуляя по городу, забрёл на берег реки Великой, на которой стоит Псков и был поражён видом Псковского Кремля. Он мне представился каким-то пряничным замком из детской сказки. Моя жена Татьяна рисует, и она нарисовала несколько впечатлений о тех местах. Кремль ей представился вот так.

    Кстати, в Заповеднике я в последний раз побывал в 1992. И там было уже не так. Чувствовались новые времена. Стало печально и потерянно, и больше туда не тянуло. Хорошо, что мои ощущения оказались ошибочными – Заповедник выжил. Но он уже другой.  

    А в 1971 направили нас на битом грузовике (а, может, это был старый автобус – уже не помню) в Петровское, где находилась усадьба знаменитого пушкинского предка – Абрама Петровича Ганнибала. Чтобы читатель ориентировался, приведу карту Заповедника, Петровское в правом верхнем углу. И вот нас привезли в Петровское, и обнаружили мы там построенные квартирьерами палатки на поляне и рядом как бы намёки на то, что был регулярный, такого французского типа парк. Это не было срывом шаблона и вообще ожидалось. Война с фашистами прошлась по этим местам буквально катком. Раненые деревья и заросшие поляны. И всё. Стоит добавить, что фашисты заминировали могилу Пушкина в Святогорском монастыре, и лишь поскольку немцы драпали очень быстро, взорвать фугасы они не успели.  

    Как-то обращает на себя внимание, что история сама по себе движется, а по её пятам стройными рядами идут борцы с этой историей, с целью переписать её маленько, а то и кое-что вообще вычеркнуть в интересах той или иной группировки недоумков.   

 На карте можно найти несколько “впечатлений”.

Мельница у озера Маленец.

    Так вот, на месте усадьбы Ганнибалов не было решительно ничего. От слова совсем. Фундаменты вспомогательных построек ещё были как-то заметны, а вот фундамент самой усадьбы пришлось по старым документам откапывать. Собственно, такая цель и стояла. Раскопать фундамент и восстановить по возможности. Фундамент был каменный из природных камней произвольного размера, поэтому реставрация была крайне интересной, особенно для нас, благо мы совершенно не имели представления о такого рода работах.

  Забегая вперёд, скажу, что опыт появился, и в последующие годы в Заповеднике, в 1975, 1977-82 мы вели каменные работы по реставрации стен Святогорского монастыря и каменных фундаментов в Михайловском и Петровском.

   На всяких экскурсионных сайтах пишут, что дом Абрама Петровича Ганнибала был  восстановлен в 1976 году на старом фундаменте. Уже как бы и неинтересно, что старого фундамента не было с 1944, а был он восстановлен по существу с нуля в 1971. 

И на этой фотографии – уже современной – он прекрасно виден. С арочками. Вот эту работу мы и сделали в 1971. Для меня эта реставрация была как бы вишенкой на торте. А в целом я впервые увидел Родину. Это и великолепная природа средней полосы, и то, что Александр Сергеевич называет  “…Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам.“

     Любовь к своей истории, которая не подлежит никаким изменениям. Вот это впечатление отпечаталось навсегда – что-то невыносимо печальное, как игла в сердце у булгаковской героини, и вместе с тем родное и близкое, говорящее, что вообще оно всё не зря в этом мире. Но только если дома, на Родине. Есть стихотворение Михаила Кульчицкого, из тех, которые пишутся раз в жизнь.

 Оно об этом.

Я очень сильно

                             люблю Россию,

но если любовь разделить на строчки,

                                                           получатся фразы,

                                                                                  получится сразу:

про землю ржаную,

                             про небо про синее,

                                                              как платье.

                                                                             И глубже,

                                                                                          чем вздох между точек...

Как платье.

Как будто бы девушка это:

с длинными глазами речек в осень,

под взбалмошной прической

колосистого цвета,

на таком ветру, что слово...назад...приносит...

И снова глаза морозит без шапок.

И шапку понес сумасшедший простор в свист, в згу.

Когда степь под ногами накреняется  набок,

и вцепляешься в стебли,

а небо — внизу.

Под ногами.

И боишься

упасть

в небо.

Вот Россия.

Тот нищ,

кто в России не был.

     Я не профессиональный писатель. Всё очарование Родины, всю красоту пушкинских мест описал Семён Степанович Гейченко, хранитель Пушкинского Заповедника с 1944 года, в своих многочисленных трогательных миниатюрах.

    Стихотворение Александра Сергеевича об этих местах тоже нужно привести. Это 1835 год, поэт в последний раз приехал в Михайловское. И отмерено ему было менее двух лет…

…Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанником два года незаметных.
Уж десять лет ушло с тех пор — и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я — но здесь опять
Минувшее меня объемлет живо,
И, кажется, вечор еще бродил
Я в этих рощах.
Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет — уж за стеною
Не слышу я шагов ее тяжелых,
Ни кропотливого ее дозора.

Вот холм лесистый, над которым часто
Я сиживал недвижим — и глядел
На озеро, воспоминая с грустью
Иные берега, иные волны…
Меж нив златых и пажитей зеленых
Оно, синея, стелется широко;
Через его неведомые воды
Плывет рыбак и тянет за собой
Убогий невод. По брегам отлогим
Рассеяны деревни — там за ними
Скривилась мельница, насилу крылья
Ворочая при ветре…
На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят — одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко, — здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал. По той дороге
Теперь поехал я и пред собою
Увидел их опять. Они все те же,
Все тот же их, знакомый уху шорох —
Но около корней их устарелых
(Где некогда все было пусто, голо)
Теперь младая роща разрослась,
Зеленая семья; кусты теснятся
Под сенью их как дети. А вдали
Стоит один угрюмый их товарищ,
Как старый холостяк, и вкруг него
По-прежнему все пусто.
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст,
Когда перерастешь моих знакомцев
И старую главу их заслонишь
От глаз прохожего. Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.

II

Пройти через свой Заповедник. Человеком

Ох уж мне эти творческие люди. Главный герой буквально кричит — пожалейте меня, мне 30 лет, я свободный художник, живу в квартире с окнами, выходящими на помойку, его не понимают власти и не печатают, жена собирается в Америку и поэтому этот алкаш (извините, интеллигент и творческий человек) уходит в запой на 11 дней. Ну и бред... Человек прожил 30 лет, его мало печатали, у него бесплатная квартира от государства — за свою жизнь он не произвел ничего для пользы народа и умеет только пить и делать корректуру генеральских воспоминаний. А, забыл, еще он умеет тонко иронизировать над фанатиками Пушкина и над тупыми пролетариями, приехавшими на экскурсию.

Сейчас, когда Советского Союза де юре нет уже почти тридцать лет, а де факто — больше, способ борьбы автора/героя книг с коммунистической властью смотрится странно. Вот человек уходит в запои, на работе хамит, саму работу делает спустя рукава, пишет в стол то, что хочется, и пишет для заработка то, что не хочется, сидит на шее у жены на правах свободного творца. И люди кругом недовольны, его осуждают. Казалось бы, причём тут коммунисты? Разве сейчас будет иначе? Ну хорошо, не это главное. Не давали писать, что хочется? Так и сейчас не дадут. Тогда — по идеологическим соображениям, сейчас — по коммерческим. Ушли коммунисты, вернулись капиталисты, а желание лежать на диване и критиковать власть, соседей и вообще всё, что видит глаз и слышит ухо, остались. И водки полно в магазинах (хотел написать круглосуточно, как мечталось, но нет… уже нет).

Итак, повествование переносит нас в Советский Союз, в музей — заповедник А. С. Пушкина. Забегая вперед, скажу, что произведение полностью обесценивает музей — заповедник в глазах читателя.

Не   ждите    восторженных   охов,   или    какого-нибудь   пиетета    перед поэтическим гением — для героя это просто халтура, подработка. Окружение похоже на заповедник уродов, в самом музее-усадьбе нет ничего подлинного, посетители — быдло. Мы понимаем, что в заповеднике находятся одинокие женщины, алкаши, туристы. Любовь одиноких женщин — сотрудниц музея к Пушкину выглядит нелепо и фальшиво. Скорее всего, всё же Довлатов знал, что Михайловское восстанавливали из руин дважды (с точки зрения алкаша – зачем  вообще  это  делали),  просто  ему  нужна  была  метафора, подчеркивающая абсолютную бездуховность, фальшь тогдашнего общества. Но ведь не было бездуховности, не было фальши. Я не диссидент, я этого не видел, и мне за это не платили. Вот сейчас – это да! Государство пытается растить дебилов и успешно.

Вообще неприятно читать о «почти святом месте памяти поэзии» и видеть разрушенные судьбы, опустившихся и безвольных, но добрых, мужиков и всякую... галиматью! Категория туристов показана максимально безлико, туристы представлены как серая толпа с глупыми вопросами. Толпа, которая проглотит любую наживку, выданную экскурсоводом. Экскурсии в заповеднике ведут далеко не идейные люди, их ведут алкаши и диссиденты, которые бежали  от  жизни  в  городах и  пьют  под  местными березами на досуге. Сам автор и его герой тоже этим грешили...

Главный герой — просто чушка, который вроде бы талантлив, и жена с дочкой его любят, и коллеги уважают, но алкаш и ничто по сущности своей. Насколько надо быть дураком, чтобы разрушить свою жизнь и семью, и не попытаться все исправить?

Для тех, кто надеется в повести «Заповедник» что-то узнать про Александра Сергеевича — не надейтесь! Там ничего про него нет. Там описано место, описаны люди, работающие в музее-заповеднике и описана жизненная история некого Бори Алиханова, он же, по сути, сам Довлатов, который, как приехал в Михайловское ни с чем, так и уехал... Пропитая жизнь, разрушенная семья, нецензурная брань, кругом грязь. Нет, я не спорю, что Довлатов мастерски владеет словом, но для меня всегда было важно не только мастерство, но и содержание – не понимаю гениальных художников, рисующих дымящуюся кучку экскрементов.

В общем,"если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит на тебя". Любой заповедник, как в «Сталкере», пробует тебя на человеческую сущность. Для кого-то здесь действительно заветное место, и не так важно, что там находится — невероятной красоты лотосы, исчезающий с планеты амурский тигр или Пушкинская территория. Для других — простор для браконьерства, возможность урвать, схватить, употребить эту самую редкость. Или просто выпить, наконец. Так для героя Довлатова (заметим ещё раз, автобиографического героя) работа в Пушкиногорье — только способ довольно прибыльной халтуры, невзыскательной нудной работы. В его восприятии и все окружение соответствующее: кругом мрак, разруха, мужчины сплошь запойные алкоголики, женщины -никаковские, туповатые, безвкусно одетые, словом, не луч света. Группы туристов — беспросветная масса, унтерменш, что называется. И это в годы, когда СССР был самой читающей страной, а за хорошую книгу отдавали ее 10-кратную стоимость, когда ночами стояли за билетами в театр? Знаю не понаслышке. О природе. Забудьте об аллее Керн — и вообще подлинных предметов в музее нет, обман сплошной. И ещё раз: а ничего, что любому школьнику известно, как дважды была стерта с лица земли усадьба Пушкина? Сначала в революцию, потом — во время войны. И многое реконструировали уже в 1949 году. Хлеба не хватало, а музеи восстанавливались. И люди считали это нормальным! А Петровское начали реконструировать в 1971. И начался ещё один цикл реставрации, о котором и идет речь выше.

Но «интеллигенту» герою Довлатова это — ну, словом, до фонаря. А что же тогда на самом деле так влечет тысячи людей в литературные места — усадьбы, дома, музеи-квартиры? В том числе в дом у Пяти углов в Питере, где новоявленному классику российской литературы сооружен памятник? Ну не выпить, наверно? Александр Сергеевич думал -за то, что «чувства добрые лирой пробуждал». И витает наш бедный Пушкинский Гений над музеем-заповедником, сталкиваясь со своим антиподом... Хибарку-то, в которой новоявленный классик существовал, тоже под музей определили…

По непонятной иронии судьбы Довлатову довелось еще жить в одном доме с Иваном Ефремовым — кто, несмотря на все трудности, так верил в человека, в его ум, силу, красоту (собственно, сам был личностью самой высокой пробы — но вот памятной доски на доме пока не видно).

В «Заповеднике» была произнесена фраза: «Неудавшаяся попытка ещё благороднее, потому что она не оплачивается». Довлатову удалась попытка, пусть и не сразу, но удалась. В вечность он плюнул, да ещё как.

Rainbow
Rainbow
Cherry
Cherry
Sunset
cikPhotos074 076
A road to nowhere
cikPhotos074 068
Summer dream
cikPhotos074 075
The spring is out there
PIC_0013
Ранней весной
jurPhotos060 050
Диагональ
CamPhotos 006
Расколотый мост
CamPhotos 016
Так было когда-то
CamPhotos 021
Pink pattern
iPhotos070 036
Поздний вечер
iPhotos070 038
My flower
PIC_0146
Закат в деревне
PIC_0012
Золотая осень
DCIM100MEDIA
The last leaf
DCIM100MEDIA
Кончилось лето
DCIM100MEDIA
Ветер
DCIM100MEDIA
Осень в городе
DCIM100MEDIA
На мосту
DCIM100MEDIA
My roses
PIC_0206
Болото
PIC_0090
The sun in the town
DCIM100MEDIA
Храм
DCIM100MEDIA
Узор
PIC_0007а
Pentane combustion (1%CCl4)
Нанотехнологии
наноболт 1
Teg cloud
Календарь
Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Это Гагарин, если кто не понял
Это Гагарин, если кто не понял
Как продаются мои книги
SprModes
Книга о пламёнах.
Книга о пламёнах.
Книга о горении газов
Книга о горении газов
Книга о горении твёрдых тел
Книга о горении твёрдых тел
Книга о пламёнах в газах и твёрдых телах
Книга о пламёнах в газах и твёрдых телах
Книга о горении нанопорошков и не только
Книга о горении нанопорошков и не только
Навстречу
PIC_0007
Funeral to Kerry 1
Funeral to Kerry 1
Perpetual motion
PIC_0151
Осеннее солнышко
DCIM100MEDIA
Funeral to Kerry 2
Funeral to Kerry 2
Under control
PIC_0035
Благословение
PIC_0035тт
Sunrise
DCIM100MEDIA
Farewell in purple
PIC_0236
The sun in the town 1
DCIM100MEDIA
Жить станет дешевле ?
DCIM100MEDIA
Бюджетник Васька
DCIM100MEDIA
Русские горки
Русские горки
Откудахтались
Откудахтались
Sunrise in the town
DCIM100MEDIA
Воспламенение H2 над Pt
Сервис ненавязчив
Сервис ненавязчив
Аллегория рекламы
Аллегория рекламы
Капитализм отклеился
Капитализм отклеился
Дождутся
Дождутся

Нулевой пациент

Книга о воиянии благородных металлов на горение
О влиянии благородных металлов на горение
Самая новая книга о горении